Скажите, люди, вам интересно, как появилась Вселенная? Конечно. Всем интересно. Даже Высшим существам. Тем, кто стояли у истоков мироздания. И речь вовсе не о ангелах. А о самом Творце и брате Его, Смерти. Даже Они уже не помнят, кто из них старше. И кто появился первым. Но самый главный вопрос – откуда они взялись? Вот просто так взяли и появились в ещё совсем юной Вселенной. Вселенная эта не самая первая, да и не самая последняя. В гигантской Мульти - Вселенной ещё множество таких или не таких миров. И сотворил эту Мульти – Вселенную вовсе не иудейско-христианский Бог, вопреки расхожему мнению. Но, я отвлёкся.
Суть этого произведения, начертанного на древнем камне из самого Эдема, состоит в том, чтобы поведать вам, людям, как Сатана впал в немилость; как он пал; как ушёл Отец, а Рай без него перестал быть Раем; как начался Апокалипсис.
А я – ваш скромный рассказчик, а по совместительству – Глас Господень. Имя моё – Метатрон. Да, я архангел. Но не такой, как меня представляют в Священных текстах. Нет, я просто архангел-алкоголик, который смылся с Небес ради просто человеческой жизни. Ну, ещё я ушёл потому, что так хотел Бог. Просто так надо и всё. Вы, люди, ведь тоже слушаетесь своих Отцов?
Так, это было простое лирическое отступление. Ну, может не небольшое. Не суть.

Храмовая Гора, Иерусалим. Да, вот оно, место последней битвы Добра и Зла. И именно Добра и Зла с большой буквы. И, вопреки расхожему мнению (людская Библия – по большей части бред), драться здесь будут не Иисус с Антихристом, а кое – кто повыше рангом. Вот они. Великий Владыка Ада, а рядом с ним – Великий Владыка Небес… битва обещает быть жаркой. Настолько, что ущерб будет неизмеримый.
- Михаил, - прозвучал бархатный голос. Его обладатель выглядел молодо, в стиле «как всегда на восемнадцать». На нём был абсолютно белый костюм, ни капли тёмных цветов. Только белый и песочно-бежевый. Это было иронично, ведь Дьявола чаще представляют в чёрно-красном деловом костюме. Волосы у него были блондинистые. Нет, чуть темнее. У него за спиной слабо виднелись два серых, почти чёрных, крыла, сливавшиеся с пасмурностью небосклона. Лишь они подтверждали образ Падшего Ангела. Да и то, не полностью.
- Самаэль, - голос архистратига, в противоположность его собеседнику, звучал тяжёло и угрожающе, будто раскаты грома в дали. И действительно, он был полной противоположностью Сатаны: костюм был чёрно-красный, волосы были тёмными, а крылья – бело-золотистыми. И эта оболочка ему чертовский подходила. Его вид так и выражал его серьёзность по отношению к тому, что сейчас происходит и к тому, что должно произойти.
- После стольких тысяч лет… как приятно видеть тебя, Старший Брат, - голос теперь звучал как шелест листы. Его обладатель улыбался, смотря в сосредоточенное лицо собеседника. Дьявола это забавляло.
- Я мог бы сказать тоже самое, если бы мне  не приходилось убить тебя, - а вот Архангелу – нет. Ему было больно. После стольких тысяч лет, он должен был убить брата своим знаменитым мечом. Он знал, что в конце предстоящей битвы Люцифер умрёт. А за ним и все те мятежники, что пошли за Самаэлем давным-давно, когда люди только появились. И ему было от этого невыносимо. Потому что даже архангел может чувствовать. И он мог испытывать боль.
А вот Дьяволу по прежнему было смешно. Он не верил, что всё будет по пророчеству. Он верил, что победит. И станет новым Богом. И построит новый, лучший мир. И не бросит его, ради забавы, как Отец. Потому что Создатель всего в этой Вселенной должен быть выше этого. Выше волнения и сомнений.
- Я тебя не понимаю, - слова архистратига разрезали тишину, как раскалённый нож масло. – Ты ведь не хочешь этой битвы больше меня… Так почему смеёшься? – высказал он свои мысли.
Лик Люцифера озарила улыбка. Любой бы человек счёл бы её прекрасной, но Михаилу она напоминала улыбку Змия. Такую же ядовитую, отравлявшую сердце предводителя святого войска. – Потому что я не верю в предсказания. Я не верю, что погибну в этой битве, - наконец ответил Король Ада.
- А что тогда? – Михаил спросил, хоть и догадывался, что ответ на этот вопрос его не порадует.
- Я выиграю. А потом я поглощу все души Ада. И Рая. И Чистилища. А потом я стану новым Богом. Создам новый, более совершенный мир. И не брошу его, как наш Отец.
Лицо Михаила искривилось гримасой отвращения. Больше ничего эти слова у него не вызывали. – Послушай себя! Ты готов отринуть истинного Отца, а потом надеть Его венок? Думаешь, ты этого достоин? –
- Истинного Отца? – в вопросительной форме повторил Самаэль. – Он перестал быть Им в тот момент, когда создал…- прервался. – их. Людей, - слово «люди» Дьявол еле выговорил, как - будто его содержания был отвратительным, неправильным. Как и сами люди, по мнению Сатаны.
- Я всё понял, Люцифер, - кивая, сказал архангел. – Ты ненавидишь людей не за какие – то отдельные качества. Нет, на это тебе плевать. Просто Он назвал их Венцом Творения. И тем самым серьёзно задел твою самолюбие, гордыню. И просто потому, что они лучше тебя, ты готов уничтожить семь миллиардов невинных? –
Люцифер рассмеялся. Смех этот был искренний, он звучал как приближающие Адское пламя. И правда, оно было уже близко. – Невинных?! – возмутился Дьявол. - Нет на Земле истинных праведников, все - ВСЕ! - погрязли в паутине лжи, разврата и распутства, даже священнослужители забыли о долге перед Отцом всего и думают лишь о своих ненасытных чреслах. Они противны мне. Омерзительны. И я с удовольствием освежую каждого ЛИЧНО, - последние слова ужаснули Михаила, как – будто звучали из уст маньяка. – Давай, брат. Верни меч в ножны. Давай пойдём и уничтожил этот нечестивый мир вместе. -
Вот теперь настала очередь архистратига смеяться. - - Я мог бы согласиться с тобой, - после смеха сухо произнёс Михаил. - Я мог бы пойти с тобой. Но чего бы мы достигли, кроме анархии, кошмаров, оживших на земли и на небе? Чего мы достигли, кроме того, что предали бы Отца? – спросил он, глядя в глаза бывшего собрата. - Не тебе судить его деяния! Он твой создатель, он мой создатель, мы – его творения! И его воля для нас – закон, ибо послушными надлежит быть детям по отношению к своему отцу. А он – наш Отец. Но ты, в своей гордыне, ведешь себя, как презираемые тобой люди, что нож вонзят за корку хлеба родным своим и прямо в спину. Так чем ты лучше их?  - почти крик вырвался из уст Архангела, закончив свою тираду.
- Ты просто завистник, - неожиданная фраза, не правда ли? – Ты всегда завидовал тому, что Отец любит меня больше всех. И продолжаешь, - сказал, а потом продолжил: - Михаил, ты не обязан быть мечом Господа. Где твоя воля? Где твой выбор? –
Архистратиг не стал ничего отвечать. Через секунды в его руках материализовался знаменитый меч. Самаэль достал свой и встал в боевую стойку.
И началась Великая Битва Добра и Зла…
Только вот, кто здесь кто?

Солнце, переливаясь всеми оттенками пламени, медленно пожирало горизонт, точно ненасытная Харибда. Багровые облака, сливаясь в единую тучу, касались небрежно пролитой лужей крови. Ветер парил в небесах, не зная преград и ограничений, пронзая облака и исчезая за далеким горизонтом. Солнце спустилось вниз, и теперь сквозь дымку просвечивалось багровое зарево невероятной красоты с нежно-оранжевыми отблесками повсюду, куда достигал взор. Да, действительно великолепная картина. А природа была ещё прекраснее: исполинские деревья, листья которых блестели словно изумруды благодаря свету солнечного диска. Озёра были чисты, словно хрусталь.
Настоящий Рай…
….стойте! Это – и есть Рай!
Зелёная поляна, которая переливалась самими разными оттенками зелёного, была не безлюдна. Точнее, не совсем безлюдна. Лишь одна одинокая фигура посреди поляны отбрасывала слабую тень. Но тень эта исчезла, как только земное Солнце исчезло. А фигура улыбалась. Его глаза были серы, но не туманный; нет, они так и светились бесконечным могуществом и мудростью. Но больше могуществом. Белокурые волосы развивались на уже вечернем ветру. Чёрты лица такие… совершенные, плавные.. Вроде бы человек, пусть и невероятно красивый. Но нет. Он настоящий ангел. Точнее, архангел. И не метафора или эпитет. Нет, настоящий архангел в настоящем Раю. И имя это ангелу – Самаэль. Т.е, «Божий яд». Но ангелы кличут его Люцифер. Или просто Люци.
Чарующую тишину прерывает шелест крыльев. Другой, не менее знаменитый архангел приземлился на поле.
- Габриэль, - тихо прошелестел Самаэль. Посланник Господень был одним из любимейших братьев Люцифер. Он был рад его появлению.
- Люци, братишка, - речь Габриэля была не характерна для нимбоносных. Как и внешность: в отличие от многих ангелов, у него была каштановые волосы и изумрудные глаза.
- Ты ведь явился ко мне не просто так? Отче хотел что – то сообщить? – обычно Люцифер не особо интересовался о Господе у других. Он просто шёл к Нему. Но одна новость всё изменила. Дело в том, что недавно Отец сообщил, что работает над новым творением. Многих это было интересно, они ждали результата. И Самаэль тоже ждал. Но ждал не только с интересом, но и со страхом. И думал он о новых творениях с ревностью. Он уже сейчас ревновал Отца к ним. А всё почему? Потому что ранее Светоностного называли Венцом Творения. Им всех восхищались и его все любили. Даже Михаил. Нет, не так. Особенно Михаил…
- Да, брат. Папа объявил собрание. Говорит, Он представит своё новое творение аж в двух
экземплярах! – когда Габи говорил, что «Он представит», то, разумеется, имел ввиду, что Отче покажет всё через Михаила. Сам Бог не любил появляться на публике, и показывался лично только архангелам.
- Меня заинтересовали эти сведения. Передай Отцу нашему, что я непременно явлюсь, - Самаэль пытался не показывать своё волнение, но Габриэль всё равно его (волнение) чувствовал. Сэмми, как его иногда называли братья, начинал нервничать. А вдруг Отец скажет, что Его новые создания лучше нас? – такие мысли были у него в голове.
Посланник Господень лишь молча кивнул и исчез, оставив после себя лишь шелест крыльев.
Люцифер последовал его примеру и улетел в свои апартаменты.

И вот, прошло утро следующего дня в Раю. И сейчас должно было начаться собрание, которое приведёт к разделению Рая.
Место собраний представляло собой большое, кажется, бесконечное, поле, посреди садов Эдема. В центре была гора, а на ней возвышался Трон. Не Бога, а Михаила. Он говорил за Него. А вокруг него – троны архангелов, первых Божьих творений, которые уже заняли свои места. Михаил щелкнул пальцами, и воле возвышения появились в несколько рядов трибуны, справа и слева, тут же начавшиеся заполняться ангелами и архангелами. Были здесь даже серафимы и херувимы. Да что там, даже Престолы были здесь. Иными словами: пафосное собрание. Ведь до этого никогда раньше не собиралось столько пернатых вместе. Подле трона Михаила был и мой. Возможно, даже на ровне с его. Я был справа. С лева – Самаэль.
- Тишина! – громогласно произнёс архистратиг. – Святою Волею Господа вы все до единого собрались. И не просто так. Собрал Он нас, чтобы продемонстрировать свои новые творения! – слова звучали словно раскаты грома поблизости. Благодаря чему Михаила все слышали. Он рукой указал вниз, где материализовались две фигуры. Одна мужская, другая, как вы уже догадались, женская. Крыльев у них не было, так что никто не мог понять, что это за походящие на нас, ангелов, существа. Но, слава Отцу, Михаил начал объяснять:
- Это – люди! Нет у них особой силы, но ест кое – что другое – существа эти, люди, могут любить! – поясню: любовь – чувство, в привычном понимании не доступное ангелам и архангелам. – И есть у них.. душа! И посему, говорит Господь, они лучше нас! Мы должны преклониться перед ними любить их больше Его! Мы, ангелы и архангелы, должны защищать их! – эти слова были шоком для всех, кроме меня и Михаила. Просто нам Отец говорит о своих планах заранее. Но особенно был удивлён Люцифер. Нет, скорее Люци был взбешён. И он не стал сдерживать свою злость:
- Розыгрыш ли это, Старший брат?! Он же говорил, что я – Венец Творения! –
Михаил обратил свой взгляд на него. Он был не удивлён. В его взгляде читалось лишь  раздражение.
- Да. Но, похоже, Отец превзошёл сам себя. И хватит об этом, - жёстко, как – будто хлёстнул плетью. Потом архистратиг повернулся к остальным и сказал:
- Имена их Адам и Лилит! Породят они новый род! –
По трибунам прошлись самые разные разговоры: от вопросов от возмущения. Михаил поднял правую руку, оборвав разговоры. А потом он произнёс:
- Можете расходиться. – а после он исчез. А за ним стали исчезать и всё остальные. Последним удалился Самаэль. Он не мог понять, почему Отец сказал, что люди лучше него.
Неужто эти создания потеснили нас в сердце Господа? – такая мысль была у него в голове.

С последних событий прошла неделя (по земным меркам), а по нашим – дня два. Я беспокоюсь о Сыне Зари. Ведь за последние два дня Люцифер ни с кем не общался. Мне кажется, брат что-то задумал. Но что?

***
Я наблюдал за новоиспеченной парой людей в райском саду. Мне нравилось это делать, эти создания были удивительны для нас, пернатых созданий. Не знаю, насколько мы, Ангелы, близки к роду человеческому. Похожи мы внешне, а как насчёт внутреннего содержания? Похоже, оное у людей богаче нашего, ибо они способны на то, что нам неведомо – любить. Конечно, мы любим своего Отца, любим друг друга. Но, на такую любовь, что испытывают Адам и Ева друг к другу, мы не способны. Всё, кроме одного (точнее, одной) – нашей возлюбленной сестры Агриэль. Она Архангел, единственная, кому Господь подарил возможность любить. Оная любовь первобытная, не такая чистая, так сказать «экспериментальная». Своеобразный божественный текст-драйв. Честно признаюсь, я ей всегда завидовал. Ведь никто из нас никогда не испытает ту полноту чувств, что есть у Агриэль.
- Не понимаю, зачем?,.- прозвучали слова из уст женщины. Лилит была прекрасна, само воплощение женственности: огненно-рыжие волосы, стройное тело, тонкая талия и широкие бедра, которые придают ей ещё более вожделенный облик, смугловатая кожа (Отче сотворил её из красной глины) и пышная грудь.
Не могу сказать, что мы видим женский лик впервые. Нет, у меня множество сестёр, имеющих почти столь же прекрасный облик. Да, почти. Господь постарался над создание первой женщины, в результате чего получилось такое прекрасное создание. Жаль, что не все разделяли моё мнение. Да, я говорю о Люцифере. Наверняка его мучила ревность, ведь люди стали любим творением Бога, коим прежде был Самаэль. Но идти против Отца Сэмми не станет, слишком Его любит.

***
Похоже, я ошибся. Эх, глупый Метатрон, не дошло до тебя.
Сейчас я сидел рядом с Михаилом, в тронной комнате архистратига. Самаэль стоял перед нами. Зачем пришёл Люцифер? Чтобы говорить с Отцом. Мысленно. Ну, по крайне мере так планировалось. Но Отче отказывался выходить на контакт.
- И что? Какая разница, что ты считаешь ты по сему вопросу? – прозвучал голос Михаил.
- Как «что»? Отец ведь всегда прислушивался ко мне. Почему же сейчас отказывается говорить? – в голосе брата были нотки раздражение. 
Архистратиг был раздражён не меньше. Ему тоже не особо нравилось новое положение дел, но Миша сдерживался и не ревновал. Да и не был способен противиться Господу.
- Бог занят. Он творит новый мир и новые виды существ. Ему некогда общаться с нами. – это сказал я. Самаэль бросил на меня сердитый взгляд. Я пожал плечами.
- Он не может быть занят для нас. – в его взгляде так и читалось «особенно для меня». – Мы – Его дети. Первые дети. –
- Достаточно, братья. – остановил нас Михаил. – Самаэль, я позову тебя, когда Отец захочет с тобой поговорить. А пока – поди прочь. – указал в сторону двери.
Люцифер выругался и ушёл. Я переживая за него. Переживаю, что будет с нашим братом. И до чего Самаэля доведёт ревность и гордыня? Эх, как бы мне хотелось поговорить с Господом, с Отцом. Но Его действительно нет. Как же печально, когда дети не имеют возможность побеседовать с родителем.